Время золота, время серебра [сборник] - Сергей Раткевич

День у Джеральда, ничего не скажешь, выдался не только нескончаемо длинный, но еще и тяжелый, как турнирный доспех, а выспаться минувшей ночью ему не привелось. А завтра на рассвете ему предстоит опоясать Роберта мечом… нет, сегодня нужно все-таки уснуть пораньше. Иначе назавтра коронованный восприемник юного рыцаря будет зевать во всю глотку, оскорбляя таинство посвящения, а то и просто заснет стоя. Берт такого не заслужил.

Трудное ли дело — уснуть почти еще засветло? Джеральду казалось, что вовсе даже нет. Заставлять себя ему не придется, он и так ждет не дождется той минуты, когда его голова коснется наконец-то заветной подушки, настолько вымотал его этот тяжкий, мучительный день.

Нет, заснуть оказалось не трудно, а просто-напросто невозможно.

Едва только Джеральд закрыл за собой дверь опочивальни, едва собрался обувь сбросить, как в дверь негромко постучали. Джеральд нахмурился, с трудом сдерживая внезапное раздражение. Ну что такого могло понадобиться от него Одри? Ведь все уже говорено-переговорено десятки раз за нынешний день, все решено — так нет же, неймется графу Лэнниону!

— Войдите! — резко и повелительно крикнул Джеральд, и дверь распахнулась. А за дверью обозначился силуэт, который никак уж не мог принадлежать Одри Лэнниону — поскольку он был женским.

Женщина шагнула вперед, и Джеральд в полном ошеломлении уставился на призывно улыбающееся лицо леди Элис. Нет, он, конечно, уже успел понять, что собой представляет это дивное создание — но такой прыти даже от леди де Бофорт Джеральд не ожидал. На такое глядя, рассудком подвинуться впору — одна улыбка чего стоит! А прическа — не забудь и о прическе, Джеральд! Разве только неопытный юнец не поймет, как уложены локоны гостеприимной хозяйки — вроде бы плотно, волосок к волоску, а на самом деле они готовы рассыпаться по плечам, как только их обладательница небрежно тряхнет головой. А румяна, а настырный запах роз, а накидка, готовая сползти как бы сама собой от заученно небрежного движения плечом! Накидка, под которой — Джеральд голову мог прозакладывать! — нет ничего, кроме сорочки… о господи всеблагий!

Улыбка леди Элис сделалась совсем уже соблазнительной, губы томно полуоткрылись, и это мигом привело Джеральда в себя. Ну и мысль о сорочке тоже. Ошеломление схлынуло, взамен пришла веселая злость. Ах ты, курица кривоклювая, — к ястребу моститься вздумала награды и милостей ради? Ну теперь держись!

— Леди Элис! — сердечно воскликнул Джеральд и лицо его вспыхнуло ответной мстительной улыбкой. — Ну как же кстати! Мне как раз надо было обсудить с лордом Джоном и с вами эскорт Роберта.

С этими словами он быстро шагнул к леди Элис, подхватил оторопевшую даму под локоток и, не давая ей опомниться, вывел прочь из комнаты.

— Как мило с вашей стороны зайти за мной лично, а не посылать слуг, — как ни в чем не бывало продолжал Джеральд, твердой рукой увлекая хозяйку дома в сторону ее супружеских покоев. — Вот сейчас мы с вами все и обсудим.

Если кто и был способен обсуждать что бы то ни было, так только не леди де Бофорт, у которой от неожиданности словно язык отнялся. Винить ее в столь внезапной немоте трудно — она ведь не рассчитывала на беседу, тем более о Роберте, а уж о каком-то невесть зачем нужном ему эскорте и подавно. Да и притом — ну как же славно, когда леди Элис молчит!

Вот пускай и дальше молчит. Не давая ей вставить ни словечка, Джеральд нес без умолку что на язык придет, и, лишь распахнув дверь, за которой обретался сэр Джон, позволил себе замолкнуть и перевести дух.

Лорд де Бофорт в полном недоумении уставился на возникшего в дверях короля и на свою жену, державшую голову неестественно прямо и недвижно в попытке сохранить если не лицо, так хотя бы прическу.

Джон де Бофорт бросил на жену — как ему показалось, украдкой — вопросительный взгляд.

Ну как — получилось? — спросили его глаза.

Сам же видишь, что покуда нет, ответила быстрая досадливая гримаса на лице леди Элис.

Джеральду вновь сделалось смешно — а заодно и противно. Лорд Джон знал, что его супруга отправилась в спальню короля, — и вдобавок знал зачем. Да и как тут не знать? Бофортам не хватило терпения. Им бы хоть пристойности ради подождать, пока лорд Джон заснет или сделает вид, что уснул, — так ведь нет. А вот, если жена почти еще засветло облачается для постельных услад перед посещением его величества, а муж и ухом не ведет… тут и слепому ясно, что в попытке своей ублажить короля и снискать его милости взамен оба Бофорта были заодно.

— Леди Элис так своевременно появилась, — доверительно сообщил Джеральд лорду Джону, непринужденно усаживаясь в кресло возле камина. — Мне как раз надо было с вами кое-что обсудить. Дело в том, что я забираю Роберта с собой в Лоумпиан…

Не только Берта, Бет тоже — но об этом вам покуда знать незачем.

— Мы очень польщены такой честью… — с трудом выдавил из себя лорд Джон.

И тут леди Элис взвизгнула, потому что ее тщательно оберегаемая прическа наконец-то все же рассыпалась, явив помянутую леди во всем предпостельном великолепии — то есть в совершенно не подобающем для деловой беседы виде.

Джеральд едва сумел скрыть усмешку. На сей раз он переиграл бойкую леди Элис вчистую. Впрочем — а кто сказал, что за этим разом не грядет следующий? Даже и сегодня визит леди де Бофорт оказался для Джеральда полной неожиданностью — как знать, что она измыслит назавтра?

Да, но кто ей предоставит возможность измышлять? Замыслы врага следует упреждать — вот уж чему-чему, а этому Джеральда воинское его прошлое научило сполна! Нельзя откладывать венчание до приезда в Лоумпиан… да и вообще откладывать хоть на день. Обвенчаться следует назавтра же — и забрать Бет в свои покои по праву мужа, и охрану у дверей выставить! Ведь не в том только беда, что прыткая леди Элис готова прыгнуть к королю в постель во всякое мгновение — Джеральд мог бы изрядно позабавиться, изобретая все новые способы ее оттуда выставить. Но пока они с Бет не обвенчаны, девушка не в безопасности. При мысли о том, что может сотворить с дочерью в ревнивой ярости леди де Бофорт Джеральду стало не по себе настолько, что он едва заставил себя прислушаться к натужным благодарностям лорда Джона за честь, оказанную их недостойному сыну, а затем и ответить.

Омерзительный разговор, смешной и омерзительный одновременно… а еще — последний разговор в этом роде. Потому что завтра Джеральд и Бет будут уже обвенчаны — а вот тогда я с вами, охотниками до милостей, поговорю по-другому!

Неправда, что одни люди меняются с течением времени, а другие — нет. Меняются все. Просто иных людей невозможно не узнать, что бы ни сотворило время с их лицом и телом — будь оно изрыто оспой, изборождено шрамами, изъедено проказой… безразлично, что сделалось с их смертной оболочкой — настолько их личность выражена неповторимо и своеобразно. Отца Марка Одри Лэннион видел в последний раз еще в бытность того Роджером Беллинсгемом, пожалуй, незадолго перед тем, как Его Величество изволил появиться на свет. Но он узнал, не мог не узнать его еще даже прежде, чем тот поднял голову таким привычным, до боли памятным Лэнниону движением. Только и разницы, что в годы юности этот жест был быстрым и порывистым, и в нем за милю угадывалась ранимая гордость и упрямство — теперь же это движение было медленным и таило в себе непреклонную волю и сознание правоты, подкрепленной жизненным опытом.